Elite Life. Начало

«Я родился 84 года назад, но до сих пор хожу на работу, как и последние 60 лет, хотя уже и не с той интенсивностью. Не каждый день, но раза три-четыре в неделю в принадлежащие мне рестораны непременно заглядываю. Люди считают меня феноменом, но это не так».

Он говорит:

— Журналисты  вызывают у меня приступ изжоги. Как свежий чеснок.

Он говорит:

— Ну зачем ты пришел.

Он говорит:

— Ты можешь не пройти этот экзамен.

Я говорю:

— Артишоки.

Они выращивают их на семейной ферме в Бурано.

Мы — за столиком, где любил сидеть Аристотель Онассис. В Harry’s Bar, куда Хеммингуэй заходил выпить мартини. В баре, где отметились Альфред Хичкок, Чарльз Спенсер Чаплин, Вудди Аллен и Барбара Хаттон. Синьор Чиприани, наследник ресторанной династии, ждет, когда я доем.

Он говорит:

— Попробуешь домашний пломбир.

И не ставит знак вопроса в конце предложения.

Зовет официанта. Отдает распоряжение. Я смотрю на человека в кремовом — в тон пломбиру — костюме. Он ходит на работу не каждый день, «но три-четыре раза в принадлежащие ему заведения непременно заглядывает». Обходит гостей. Ну мало ли, кому чего не понравится.

Он говорит:

— Этот пломбир любил Труман Капоте.

И укладывает шмат мне в тарелку столовой ложкой из стального лотка.

Я говорю:

— Напишете колонку о жизни?

Он говорит:

— Я — не особенный.

А через месяц присылает текст на итальянском по почте.

Вспоминаю сливочный вкус кремового — в тон пиджака Гарри-Арриго — пломбира. Вы такого пломбира нигде не попробуете. Вносим в заметки — со временем они станут путеводителем по неизвестной Венеции. Вспоминаю улыбку Гарри-Арриго. Крепкое рукопожатие хранителя венецианских традиций. Тянет вернуться.

Читайте также

Мнение Простота по-итальянски «Среди выдающихся изобретений человека на первое место кроме джина я бы поставил долги, которые помогали жить выше возможностей».

Отматываю в памяти шесть месяцев от встречи с Чиприани в Венеции. Я уже знаю, что запущу новый журнал. Но не знаю, как и главное — не знаю, когда. Москва. Завтрак. Время — девять утра. Напротив —  Изадор Шарп, основатель Four Seasons. 

Он говорит:

— Жизнь устроена так: что-то происходит, и ты видишь возможность. Такие ситуации жена называет «событие-шанс». Жизнь либо круто изменится, если ты заметишь возможность, либо все будет как прежде.

Я говорю:

— Как не сойти с дистанции, пока идешь к поставленной цели?

85−летний Шарп говорит:

— Все пойдет не так, как ты запланируешь. — промакивает губы салфеткой. — Это нормально. Поверь в то, что ты делаешь. Непоколебимо поверь. И тогда все точно получится.

За плечами у Шарпа — десятилетия напряженной, но — как он признается — интересной работы. Four Seasons Hotels & Resorts вплотную подобралась к заветной кармической цифре: по последним отчетам в сети уже 99 отелей. Шарп мечтает о ста. И до сих пор не знает, как построил империю.

Он говорит:

— Я использовал шанс.

Я говорю:

— Было ведь наверняка что-то еще.

Он говорит:

— Поняв, что тебе нравится, ты добьешься успеха.

Он говорит:

— Я выполнял работу с отдачей.

Он говорит:

— Выстроив бренд на репутации, не дай ему потускнеть.

Перемещаюсь по хронологической ленте вперед. До запуска Elite Life — порядка двух месяцев. Шотландец Алан МакФэдьен — тот, что сфотографировал зимородка, пронзающего клювом гладь зеркальной воды — по моей просьбе пишет колонку. Главный вопрос: как у него получилось?

Он говорит:

— Нет никакого секрета. И магии нет. Понадобилось 720 000 дублей и 4 200 часов в мокрых засадах.

Я говорю:

— Как добиться успеха?

Он говорит: 

— Запасайся терпением.

Проект еще не запущен. Терпение меня покидает.

Он говорит:

— Без поражений не случится побед.

Тем же летом в Нью-Йорке. Фотограф Марко Теналья, рассказывает об историях, которые не нуждаются в ретуши.

Он говорит:

— Когда я начинал, у меня не было денег. Был фотоаппарат с дискретным объективом и одна вспышка «горячий башмак». Я снимал тогда так как снимаю сейчас.

Он говорит:

— Драматургии не нужны спецэффекты.

Он говорит:

— Главное правило — искренность.

Я говорю:

— Истории, которые затронут людей.

Он говорит:

— Не пытайся затмить спецэффектами пустоту содержания.

Я смотрю на макет. С арт-директором убираем все лишнее.

Гульельмо Миани — президент Ассоциации Виа Монтенаполеоне в Милане. Покровитель «четырехугольника моды». Мы в ресторане, куда не пускают туристов (внесли в заметки — гид по Милану уже подготовлен, читайте).

Он говорит:

— Здесь лучшая паста в Италии.  — отпивает вина. — Они чертовски хорошо готовят лимонно-оливковый соус. — надолго задумывается. — В чем же секрет?

Я говорю:

— И в чем же секрет.

Он говорит:

— Простота — вот самое сложное.

До запуска журнала остаются часы. Я пишу слово редактора (которое всегда ненавидел писать — не умею) и удаляю лишние материалы из номера.

Вспоминаю Гарри-Арриго:

— Я – не особенный.

Шарпа:

— Все пойдет не так, как ты запланируешь.

Теналья:

— Не пытайся затмить спецэффектами пустоту содержания.

Миани:

— Простота — вот самое сложное.

Я говорю:

— Получается журнал о людях, которые (нас?) вдохновляют.

О путешествиях, расширяющих горизонты сознания. И — об эмоциях, от которых мы абстрагируемся.

Роскошь, говорят опрошенные к запуску журнала топ-менеджеры, теперь — впечатления.

Как бы так описать проект одним предложением? Пусть будет: Путешествия. Эмоции. Люди.

И немного безумия.

p.s. «Дзен» — это кроличья нора, провалившись в которую, возможно, вы найдете ответы.

p.p.s. Остались вопросы? Напишите мне.